По всей планете популяции рыб и моллюсков тают на глазах, и прибрежные воды Мексики не исключение. Но жители Нижней Калифорнии, похоже, нашли выход: они сознательно ограничивают вылов, чтобы сберечь природные богатства, привлечь туристов и сохранить привычные устои жизни.

• 

Полчаса до восхода. Волны океана бьются о песок, черные, будто чернила. В кабинет начальника порта в Пунта-Абреохосе набился добрый десяток рыбаков. Смеясь, они обсуждают предстоящую вечеринку.

Ничего удивительного, что городок посередине мексиканского штата Нижняя Калифорния пребывает в праздничном настроении. Этот день здесь предвкушают целый год, ведь сегодня начало сезона галиотисов – морских ушек. На самом деле сезон можно было открыть еще четыре месяца назад, но жители Пунта-Абреохоса по доброй воле ввели необычный запрет. Вместо того чтобы ловить морских ушек в январе, как только власти дадут добро, здешние рыбаки ждут до апреля, когда моллюски подрастут и нагуляют вес.

Для нас риф был как собственный огород, а не экосистема.

Я выхожу в Тихий океан в компании трех рыбаков. Мужчины за пятьдесят, все вместе они ходят в море с ранней юности. Конь стоит за штурвалом, Крот втаскивает на борт мешки с морскими ушками, а Рыба, нетрудно догадаться, ныряет. (Вообще-то, моих спутников зовут Порфирио Суньига, Эдуардо Льера и Луис Арсе, но здесь, похоже, все давно об этом позабыли).

Рыба так и сияет – он только что вернулся с курорта Пеббл-Бич в Калифорнии (не Нижней, американской), где наслаждался серфингом и гольфом. Под добродушные смешки товарищей Рыба облачается в новенький водолазный костюм. Взошло солнце, и вода стала сочно-голубой. По пути Конь останавливает лодку над рифом, где кишмя кишат морские ушки. «Еще недозрелые галиотисы, – говорит Крот. – Готовы будут в лучшем случае через месяц».

Через несколько километров Рыба ныряет. За два часа он набирает разрешенный максимум и вылезает из воды с улыбкой на лице и мешком здоровенных галиотисов в руках.

Откуда у моих спутников деньги на новое снаряжение и отдых на элитных курортах?

Рыболовный кооператив в этом городке появился в 1948 году и много лет ничем не отличался от других, выкачивая из моря все, что только можно. Но в 1970-х, после нескольких неудачных сезонов, рыбаки решились на эксперимент: стали регулировать добычу лангустов (а впоследствии и морских ушек) с расчетом на долгосрочную перспективу, не гонясь за немедленной прибылью.

Сегодня, следуя этой стратегии, жители Абреохоса и еще несколько подобных общин из Нижней Калифорнии добывают более 90 процентов морских ушек в Мексике. Дома в Абреохосе сверкают свежей краской. В городке есть собственная бейсбольная команда. Лангустов и галиотисов консервируют на современном перерабатывающем заводе – и отправляют прямиком в Азию. У прибрежных вод тут надежная охрана – радары, катера и самолеты. Рыбаки, отработав свое, получают пенсию.

В здешних краях не только Пунта-Абреохос может похвастать подобным успехом. Во всем мире популяции моллюсков и рыб стремительно сокращаются, и такие виды, как тунец, акула и групер, становятся все большей редкостью. Но на северо-западе Мексики несколько общин умудрились сохранить свои подводные богатства. Охранные микрозоны были созданы силами местных жителей – вот он, ключ к успеху.

Промысловая история Нижней Калифорнии – череда взлетов и падений. Когда в 1940 году на полуостров приехал писатель Джон Стейнбек, его поразило потрясающее биоразнообразие: огромные стаи скатов, россыпи жемчужных устриц и множество черепах. Но не прошло и двух десятков лет, как человек в прямом смысле слова исчерпал щедрые дары природы, уничтожив подводные поля диких устриц. Та же участь постигла черепах, тунцов, акул, груперов и около десятка других видов.

Главные промысловые виды исчезли, и семьи стали кочевать с места на место в погоне за остатками рыбы. Кое-где местные жители задумались о том, как сохранить природные богатства.

Мало-помалу новые идеи стали распространяться. Успешные начинания помогли сформулировать пять правил экологически рационального использования морских ресурсов на уровне общин.

Во-первых, как показывает пример Абреохоса, желательно, чтобы территория была более или менее изолированной и кормила не больше пары деревень.

Во-вторых, нужен особый ресурс, обладающий высокой ценностью, вроде лангустов или морских ушек.

В-третьих, руководить всем должны люди дальновидные.

В-четвертых, рыбакам необходим заработок, пока ресурсы не восстановятся.

И наконец, общины обязаны доверять друг другу.

Помимо Абреохоса в Нижней Калифорнии есть и другие уголки, доказавшие эффективность этих правил. Удивительный пример высокоценного ресурса можно увидеть – и даже потрогать! – в лагуне Сан-Игнасио в трех десятках километров вниз по побережью.

Как гласит местная легенда, в 1972 году Франсиско Майораль рыбачил в лагуне. Как было заведено, он прихватил с собой весло, чтобы барабанить им по лодке, едва появится серый кит. Эти великаны имели репутацию опасных чудищ, способных запросто расколоть лодку надвое. Вскоре кит-таки показался возле лодки.

Что за чувство обуяло нашего героя – любопытство или безрассудная отвага, – мы уже никогда не узнаем, но он протянул к киту руку. Кит склонился и позволил погладить свою гладкую, ноздреватую кожу.

В тот самый миг и родился местный бизнес. К концу 1980-х Майораль и другие рыбаки уже возили к китам десятки туристов. Как ни странно, серые киты и их детеныши по-прежнему охотно подплывают к лодкам – кто их знает почему!

Не меньше удивляет и поведение местных жителей. В отличие от расположенной чуть южнее бухты Магдалена, где множество гидов носятся за китами, лишь бы туристы смогли потрогать редкое морское чудище, в лагуне Сан-Игнасио тешить гостей не торопятся: на воду здесь спускают максимум 16 лодок. В сезон общения с китами рыболовство здесь запрещено.

Сберечь этот естественный залив стоит не только ради китов, но и ради важнейших ареалов размножения рыб и беспозвоночных. В середине 1990-х компания Mitsubishi вознамерилась построить неподалеку от устья лагуны солеварню, что могло нанести вред экосистеме. Призвав на помощь общества охраны природы, местные жители начали ожесточенную борьбу за закрытие проекта – и в конце концов победили.

Реклама about:blank1/2Жизнь океана тесно переплетена с историей полуострова Калифорния. Еще в доиспанские времена люди изображали скатов, акул, дельфинов, тунцов и тюленей в далеких ущельях гор Сьерра-де-Сан-Франсиско.1/2Сегодня эти морские обитатели играют важную роль в развитии туризма. Яркий пример – мексиканский биосферный заповедник «Архипелаг Ревилья-Хихедо» в Тихом океане в четырех сотнях километров к юго-западу от южной оконечности Нижней Калифорнии. Здешним дайверам невероятно везет – например, многим доводилось видеть, как рыбы-ангелы «чистят перышки» скату манта. 1/2Жизнь океана тесно переплетена с историей полуострова Калифорния. Еще в доиспанские времена люди изображали скатов, акул, дельфинов, тунцов и тюленей в далеких ущельях гор Сьерра-де-Сан-Франсиско.1/2Сегодня эти морские обитатели играют важную роль в развитии туризма. Яркий пример – мексиканский биосферный заповедник «Архипелаг Ревилья-Хихедо» в Тихом океане в четырех сотнях километров к юго-западу от южной оконечности Нижней Калифорнии. Здешним дайверам невероятно везет – например, многим доводилось видеть, как рыбы-ангелы «чистят перышки» скату манта. 1/2Жизнь океана тесно переплетена с историей полуострова Калифорния. Еще в доиспанские времена люди изображали скатов, акул, дельфинов, тунцов и тюленей в далеких ущельях гор Сьерра-де-Сан-Франсиско.

…Я сижу в семиметровой лодке, затесавшись в группу туристов. Все надеются, что нам фантастически повезет – удастся погладить морского гиганта. Рыбак Роберто Фишер, по совместительству наш провожатый, предупреждает: нет никаких гарантий, что кита мы сможем не то что потрогать – хотя бы увидеть. Тут все зависит от доброй воли «контрагентов» – животные сами должны приплыть, нельзя за ними гоняться.

С расстояния нескольких сотен метров за нами наблюдает смотритель. Вдруг из воды выстреливает вертикальная струя – да это же фонтан кита! Вся лодка мгновенно приходит в движение. Робко подплывает самка – поглядеть, что мы за птицы. Ее детеныш действует куда смелее. Вот он уже выныривает из воды то справа, то слева от лодки, а туристы осторожно тянут к нему руки.

Третье правило успешной охраны морей – дальновидные руководители местной общины – нигде не работает так четко, как в Кабо-Пульмо. В 1980-е годы эта захолустная рыбацкая деревушка возле южной оконечности полуострова была слишком бедна, чтобы тратиться на генераторы льда для охлаждения рыбы и ремонт дорог для ее перевозки. В Кабо-Пульмо промышляла лишь горстка рыбаков. Кое-кто рыбачил неподалеку от берега – на единственном настоящем коралловом рифе во всем Калифорнийском заливе. В середине 1980-х сюда наведались биологи, у которых рыбаки позаимствовали маску для ныряния. Увиденное не на шутку их встревожило – повсюду выбоины от якорей да перевернутые головки кораллов. А рыбы – всего ничего.

«Для нас риф был как собственный огород, а не экосистема, – рассказывает Худит Кастро, глава местной общины. – Рыбаки даже не представляли, как вредят природе». В начале 1990-х брат Кастро, рыбак и ныряльщик Марио, заручившись поддержкой владельца бара Тито Михареса, сподвигнул рыбаков Кабо-Пульмо на смелое решение – своими силами создать морской заповедник. К 1995 году на территории площадью 71 квадратный километр рыболовство было почти полностью запрещено, образовалась официальная охранная зона – единственная, где в этом регионе строго соблюдается порядок. Она не так уж велика, но, как показывает опыт, чтобы вернуть морских обитателей, особый размах не нужен. Сегодня в Национальном парке Кабо-Пульмо биомасса в два-три раза больше, чем в 2000 году, да и вообще, благодаря туристам-дайверам, дела идут в гору. Если в вашем распоряжении единственный коралловый риф во всей округе или целая компания общительных китов, разумно организованный туризм – отличный способ спасти экосистему, оказавшуюся под угрозой исчезновения. Но не всякая деревушка может похвастаться такой роскошью. К тому же туризм создает не так уж много рабочих мест – в Сан-Игнасио, к примеру, он кормит не больше пары сотен человек несколько месяцев в году. Все остальное время местные жители ловят рыбу.

Тут пора вспомнить четвертое правило. Охрана окружающей среды останется несбыточной мечтой, если, пока рыбаки терпеливо ждут восстановления ресурсов, у них не будет заработка. Это одна сторона вопроса, другая – чтобы сделать мечту реальностью, нужны рабочие руки. Жители Эль-Манглито – городка на берегу залива – придумали интересный способ решения проблемы.

Когда-то рыбаки ни перед чем не останавливались в погоне за моллюсками, опустошая широкий, мелководный залив к западу от города. К 2009 году добычи изрядно поуба-вилось. При финансовой поддержке некоммерческой организации Noroeste Sustentable со штаб-квартирой в городе Ла-Пасе, к которому примыкает Эль-Манглито, рыбаки сократили вылов и взяли местные ресурсы под контроль. За плату они согласились охранять залив от браконьеров и проводить биологические исследования, определяя количество моллюсков. Результаты первого подсчета не порадовали: меньше 100 тысяч. Сейчас – около 2,3 миллиона. Взяв курс на возрождение рыбных ресурсов и получив поддержку Noroeste Sustentable, жители Эль-Манглито избрали верную стратегию. Но главное, рыбакам, ответственным за охрану и мониторинг моллюсков, платили деньги, пока популяция не восстановилась. Официальная зарплата превратила их из безответственных рыболовов в профессиональных защитников природы.

…Пожалуй, труднее всего соблюдать последнее правило. Но, чтобы усилия увенчались успехом, чрезвычайно важны сплоченность и доверие друг к другу.

В деревнях Нижней Калифорнии заслужить доверие соседа не слишком просто – но нет ничего невозможного. По крайней мере, именно на это сделала ставку природоохранная организация Niparaja, обосновавшаяся в Ла-Пасе. Ее сотрудники не сразу завели речь о рыболовстве – начали с организации футбольных матчей. «На чем строить доверие? – рассуждает координатор программы Эми Хадсон Уивер. – Уж точно не на разговорах о рыбодобыче. Надо спросить себя: этот парень даст мне по ноге или будет уважать правила? Ему можно доверять?».

Кому-то может показаться, что спонсировать футбольные матчи в скромных деревушках – пустая трата времени и денег, но мало-помалу жители окрестных селений, прежде ревниво охранявшие свои промысловые наделы, стали проникаться взаимным доверием. Затем сотрудники Niparaja свозили нескольких рыбаков в Кабо-Пульмо, чтобы продемонстрировать, как может повлиять на жизнь океана запрет на рыболовство. В конце концов, после многолетних дискуссий, местные жители решились на эксперимент – согласились взять природные ресурсы под охрану. Каждая деревня выбрала скромную – самая большая площадью семь с половиной квадратных километров – зону и согласилась не рыбачить там пять лет. Лед тронулся!

1/2Жители Нижней Калифорнии по-разному пытаются прокормиться за счет подводных богатств. Кто-то делает ставку на туристов, как бывший рыбак из бухты Магдалена, который возит всех желающих полюбоваться на акул, китов и пеликанов, ныряющих за рыбой.1/2Кто-то готов взяться за природоохранные мероприятия. Увы, усилия защитников природы в Магдалене оказались тщетны, зато в Пунта-Абреохосе, к северу отсюда, жители контролируют морские ресурсы, дабы не лишиться ценных даров моря – морских ушек и лангустов.1/2Жители Нижней Калифорнии по-разному пытаются прокормиться за счет подводных богатств. Кто-то делает ставку на туристов, как бывший рыбак из бухты Магдалена, который возит всех желающих полюбоваться на акул, китов и пеликанов, ныряющих за рыбой.1/2Кто-то готов взяться за природоохранные мероприятия. Увы, усилия защитников природы в Магдалене оказались тщетны, зато в Пунта-Абреохосе, к северу отсюда, жители контролируют морские ресурсы, дабы не лишиться ценных даров моря – морских ушек и лангустов.1/2Жители Нижней Калифорнии по-разному пытаются прокормиться за счет подводных богатств. Кто-то делает ставку на туристов, как бывший рыбак из бухты Магдалена, который возит всех желающих полюбоваться на акул, китов и пеликанов, ныряющих за рыбой.

«Это все равно что открыть сберегательный счет», – объясняет Хосе Мануэль Рондеро. 35-летний рыбак, он стал свидетелем того, как стремительно сокращались популяции лангус-тов и рыб. Мы погружаемся с Рондеро в глубь океана возле крутого подводного склона. Рыбы много, спору нет, но это в прямом смысле слова капля в море в сравнении с тем, как мог бы расцвести такой оазис. Укромные уголки среди валунов – а тут таких хватает – идеальная среда. Рондеро достает рулетку, отмеряет 30 метров и плавает туда-сюда, подсчитывая вначале рыб, а на обратном пути – беспозвоночных. Результат не слишком впечатляет – горстка одиноких рыбешек и несколько морских ежей. Вернувшись на корабль, Рондеро объясняет, что эта охранная зона – маленькая и совсем новая. Ему доводилось видеть, как на более внушительных участках биоразнообразие заметно увеличивалось всего за пару лет – теперь там можно увидеть самых разных морских обитателей, от пригоршни барабулек до огромных груперов и морских ворчунов. Неподалеку отсюда, чуть к северу, недавно тоже начал возрождаться один морской заповедник, более того, местные жители решили увеличить его территорию. «Этот год лучше всех прошлых на моей памяти, – делится с нами радостью Рондеро. – Заметно пополнение. Много рыбы».

С точки зрения науки исследования необходимо продолжать. Пять самых обширных охранных зон на планете – морские парки, где снова расцветает жизнь. Но какие ареалы щедрее всего вознаградят усилия экологов? Насколько большим должен быть парк, чтобы приносить пользу всей округе?

Крошечные заповедники в здешних водах – идеальное место для поиска ответов на эти вопросы. Впрочем, дело не только в вопросах: такие экспедиции играют еще одну, не менее важную, роль – общественную. В Нижней Калифорнии, как почти везде в Мексике, мало кто доверяет властям. В глазах многих усилия защитников природы всего лишь сомнительные махинации. Но жители каждой общины слышат рассказы своих соседей, работавших бок о бок с морскими биологами. По ночам, после изнурительных дневных заплывов, рыбаки, ученые и представители местных властей собираются вместе, чтобы посмеяться и потолковать о том о сем.

«Я всю жизнь ходил в море, и это было здорово, – заводит Рондеро разговор однажды вечером на корабле. – Я рыбак и горжусь этим. У нас в деревне много чего нет, но живем мы счастливо».

Окидывая взглядом живописные изгибы берега вдали, я спрашиваю, хочет ли он, чтобы его дочь вышла замуж за рыбака. Рондеро задумывается, но уже через минуту его губы расплываются в улыбке: «Нет. Я хочу, чтобы она стала морским биологом – и делала то же, что и я».

Текст: Эрик Вэнс Фото: Томас П. Песчак