Щедрый бомж в электричке

Еду я в электричке Москва-Петушки. Входит бомж с Курского вокзала. Синяк синяком. Морда опухшая. На вид лет тридцать. Оглядевшись, начинает:
— Граждане господа, три дня не ел. Честно. Воровать боюсь, потому что сил нет убежать. А есть очень хочется. Подайте, кто сколько сможет. На лицо не смотрите, пью я. И то, что дадите, наверное, тоже пропью! — и пошел по вагону. Народ у нас добрый — быстро накидали бомжу рублей пятьсот. В конце вагона бомж остановился, повернулся к пассажирам лицом, поклонился в ноги.
— Спасибо, граждане-господа. Дай Вам всем Бог!
И тут вдруг сидящий у последнего окна злобного вида мужик, чем-то похожий на селекционера Лысенко, только в очках, вдруг как заорет на бомжа.— Мразь, гнида, побираешься, с**а! Денег просишь. А мне, может, семью нечем кормить. А меня, может, уволили третьего дня. Но я, вот, не прошу, как ты, мразь!

Бомж вдруг достает из всех своих карманов всё, что у него есть, тысячи две, наверное, разными бумажками с мелочью, и протягивает мужику.
— На, возьми. Тебе надо.
— Что? — фонареет мужик.
— Возьми! Тебе нужнее! А мне еще дадут. Люди же добрые! — сует деньги мужику в руки, отворачивается, распахивает двери и уходит в тамбур.
— Эй, стой! — вскакивает мужик и с деньгами в руках выбегает за бомжом в тамбур.

Весь вагон, не сговариваясь, замолчал. Минут пять мы все внимательно слушали диалог в тамбуре. Мужик кричал, что люди — дерьмо. Бомж уверял, что люди добры
и прекрасны.

Мужик пытался вернуть деньги бомжу, но тот обратно денег не брал. Кончилось всё тем, что бомж пошел дальше, а мужик остался один. Возвращаться он не спешил.
Закурил сигарету. Поезд остановился на очередной станции. Вышли и вошли пассажиры.

Мужик, докурив сигарету, тоже вошел обратно в вагон и присел на свое место у окна. На него никто особо не обращал внимания. Вагон уже жил своей обычной жизнью. Поезд иногда останавливался. Кто-то выходил, кто-то входил. Проехали остановок пять. Вот уже и моя станция. Я встал и пошел на выход. Проходя мимо
мужика, я бросил на него беглый взгляд.
Мужик сидел, отвернувшись к окну, и плакал…