У каждого из нас есть такие места, в которых мы чувствуем себя в безопасности. Иногда это отчий дом, порой заброшенные места для одиночества. У Павлика это было большое дерево в заросшем лесу. Туда никто никогда не ходил, Павлик был в этом уверен. По крайней мере он там давно уже никого не видел. Да и в самом деле, кому может прийти в голову заходить туда, где нет подметённых тропинок с ухоженным газоном по краям. Парк заканчивался не так далеко отсюда, но здесь уже точно нечего было делать обычным культурным людям. А Павлик? Он мог целый час сидеть на этом поваленном дереве, ковыряя палочкой под корой и проверяя наличие там насекомых. Вставал, срывался с места, набрасывался на школьного забияку Вадика, которого на самом деле и рядом не было. Но это было его, Павлика, пространство. Он был здесь главный. И уже не в первый раз прогонял из мыслей того, кто осмелился зайти на его территорию. Ему этого задиру Вадика и в школе хватает.
И в то же время в этом месте он совсем не чувствовал себя одиноким. На дереве и рядом в траве всегда кто-то проползал мимо по своим делам. Вот, пролетела бабочка в поисках сладкого цветка. Жуки копошились на земле то по одному, то странными группами, будто собравшись на какой-то мини-митинг. Однажды случайно сюда даже залетела стрекоза. Павлик ей очень удивился, но прогонять её не стал.
Интересно, как называется вот этот большой жук с красивым отливом на панцире? Если бы был жив дедушка, он бы сразу сказал. Павлик немного поник, свесив голову ещё ниже.
Сегодня он пришёл сюда не в очень хорошем настроении. Опять приставал Вадик, схлопотал в школе трояк. Да и вообще, за день ничего хорошего не сделал. Он понуро сидел, и ему совершенно не хотелось возвращаться домой. Дома что? Маме не до него, папа всегда уставший. И хотя Павлик не знал что такого делает на работе папа, но приходил он обычно поздно, и ему было не до Павлика. Мама очень сердилась, если вдруг видела, что он разговаривает с папой.
— Ты разве не видишь, что папа устал? — говорила она строгим металлическим голосом. — Не приставай к папе.
И Павлик отходил в свой угол. Делал вид, что делает уроки, читал учебники и рисовал инопланетян.
Павлик поднял голову. Смеркалось. Пора идти домой, а то мама ещё и ругаться будет. Возможно, сегодня на ужин будут его любимые котлеты. Он никогда их не просит, потому что мама скажет, что ей не до его капризов. Но он всегда радуется, когда она ставит перед ним дымящуюся тарелку с тёмными жареными котлетками и белоснежным картофельным пюре.
Почувствовав сильный голод, поскольку обед сегодня в столовой был довольно посредственный и Павлик к нему почти не притронулся, он вскочил с дерева и взмахнул над головой палкой.
— Абрдахан — Кардахан! — воскликнул он в сердцах, мечтая изменить сегодняшний день. Ведь мама будет спрашивать за ужином, что же хорошего он сегодня сделал. А он что? Он учился, старался. И вообще, зачем к нему приставать с такими дурацкими вопросами?
Раздумывая об этом, он уже не бежал, а плёлся домой, волоча за собой огромный ранец.
Но до дома было близко. Вот уже показалась городская серая высотка. Ещё совсем немного, и дома.
Со стороны подъезда послышался гулкий и тихий плач. Павлик повернул голову на звук, но никого не увидел. Он специально подошёл поближе и посмотрел сбоку от двери. Прячась непонятно от кого, там сидела девочка. Обычная девочка, только очень заплаканная.
— Ты чего плачешь? — удивился Павлик. — Ты здесь живёшь?
— Я… я, — выдавила из себя девочка, всхлипывая, — я ключ от дома потеряла.
Она закрыла лицо руками и зарыдала так горько, что Павлик вспомнил себя в тот момент, когда у него отняли грузовик и не отдавали, пока он не доест весь противный суп. Он даже немного поёжился от воспоминаний об этом. Но девочка не заметила, а лишь склонила голову, утирая нос и без того мокрым платком.
— Да ладно тебе. Подумаешь, ключи.
— Ага, хлип, подумаешь, — меня мама ругать будет.
— Ну ладно, это всего лишь ключи. Ну, поругает немного.
Павлик переминался с ноги на ногу. Он смотрел на девочку и очень хотел ей как-нибудь помочь.
— Знаешь что? — обратился он к ней, — я тоже терял ключи.
— Правда? — девочка даже перестала плакать, — ты же такой большой. Как же у тебя так получилось?
— А вот так. Они у меня на верёвочке были, а я на портфеле зимой катался. Видимо, обронил. Пришёл домой, а ключей уже не было.
— Мама сильно ругалась?
— Не очень. Я тогда ещё дырку на штанах сделал.
Он вспомнил себя. Как он тогда переживал. Как стоял насупившись в углу. И как мать выговаривала ему его проступки так, будто он маленький мальчик. А ведь он большой, его уже всем в пример ставят. Павлик откинул от себя эти мысли и посмотрел на девочку ещё пристальнее.
— Понимаешь, ключи… это всё не важно. Сегодня тебя поругают, а завтра или даже послезавтра это не будет иметь никакого значения.
— Ты думаешь? Тебе хорошо говорить, а я, — она снова чуть не заплакала, но сдержалась.
— А ты пойдёшь сейчас домой и расскажешь родителям о том, что ты сделала сегодня хорошего. И лишь потом скажешь о ключах. Тогда тебя не будут сильно ругать. Ты успела сегодня хорошее сделать?
— Я? Вроде бы да. Я пятёрку получила по русскому языку.
— Тем более. Ладно, иди уже.
Девочка взяла с собой портфель и пошла в подъезд. Павлик двинулся за ней.
Дома было тепло и пахло пирогами. Павлик глубоко вздохнул и начал медленно раздеваться.
— Ты где был? — спросила мама, выйдя из кухни. — Раздевайся быстрее, у нас гости.
За столом сидел приехавший из другого города дядя Федя. Он был высокий и в очках. Его лысеющая макушка отблёскивала от огромной люстры посередине комнаты.
— Ого, как ты вырос! — воскликнул дядя Федя, увидев Павлика. — Иди-ка сюда, рассказывай как ты тут поживаешь.
— А я сегодня девочке помог, — устало, но чётко произнёс Павлик.
— Молодец! Мужчиной растёшь, женщинам помогаешь, — сказал дядя Фёдор.
А папа и мама почему-то засмеялись. Они предложили дяде Феде взять ещё салата, а Павлик уселся на свободный стул.
И никто его не спросил за весь вечер о незнакомой девочке, которой он помог. И о том, чего же он сделал на самом деле.
Вечером, лёжа на кровати, Павлик подумал, что наверное это и не очень важно. Да и вообще, эти добрые поступки наверное нужны ему самому, чтобы хорошо засыпать. Эта мысль пронеслась у него в голове последней. И он провалился в сон.

Автор: Руслана